В унисон - Михевич Тэсс "Finnis_Lannis"

Все от Мичи. Это не на шутку Хидео встревожило, особенно тогда, когда он вспомнил о навязчивом сне, где Мичи, точно заживо похороненный труп, ворочалась под землей, мешая ему рассматривать длинный-длинный стебель крупной голубой незабудки.

Холодея, Хидео дрожащими пальцами набрал номер, напряженно стал ждать ответа, мысленно считая секунды – один, два, три…

Обычно она писала ему сообщения, за все время их знакомства она практически не звонила, и, если бы Хидео не запомнил ее номер, пялясь на него весь позавчерашний вечер, он бы не смог сейчас так легко определить, что звонила она.

Четыре, пять, шесть…

Может, она отошла? Надоело ей названивать, надоело висеть на линии, ожидая, когда Хидео соблаговолит, наконец, поднять трубку. Она, в конце концов, могла уже давно найти решение той проблемы, которая заставила ее ему позвонить.

Семь, восемь…

– Хидео! – гудки прервал дикий выкрик.

Хидео вздрогнул, едва не выронив телефон. Он ожидал чего угодно, только не того, что Мичи так внезапно нападет на него – а это было не что иное, как нападение! Прерывисто вздохнув, Хидео попытался что-то сказать, но на том конце провода его попросту не услышали – дальнейшие слова, прервав его речь, полились из Мичи рекой:

– Ты ответил! Но почему ты не отвечал?! Господи, кроме тебя больше никого не осталось, Хидео! Ты срочно, слышишь, срочно должен мне помочь! Не перебивай, прошу, не говори ничего, не задавай вопросов, просто послушай: тебе нужно сейчас же бежать в парк в северном районе! Там, у статуи… у статуи воина Ямато Такэру! Иди туда, сейчас же, прошу тебя!

Она срывалась на крик, отчаянно паниковала, все больше и больше впадая в неистовство. Хидео круто повернулся, не успев подумать, что он делает и зачем ему это нужно, а в следующую секунду побежал – ноги сами понесли его в тот парк, из которого он не так давно вышел. Если бы они с Генджи не расстались так рано, ему бы не пришлось вновь преодолевать эти расстояния!

Трубки он не отнимал, ожидая, что Мичи скажет что-то еще, но она только повторяла, куда ему нужно идти, до бесконечности, до головной боли повторяла, истерила и кричала, едва не задыхаясь от собственных громких, безрассудно-горячечных слов.

Хидео неимоверно напугало ее неадекватное поведение, но гораздо сильнее тревожило даже не то, что Мичи прямо сейчас, по ту сторону трубки, находится в панике и сильном смятении, – тревожило то, что Хидео мог встретить возле статуи воина. Он был уверен, что встретит что-то пренеприятное, но пока что терялся в догадках – почему Мичи послала туда именно его? Она сказала, что кроме него больше никого не осталось. Она ясно подчеркнула, что Хидео – ее последняя надежда. Но надежда на что?..

– Ты можешь мне объяснить, – прорвался его голос сквозь ее путанные речи, – что вообще происходит?! Почему я бегу как оголтелый в парк?!

Она рыкнула, как будто вопросительное возмущение Хидео было совершенно не к месту.

– Слишком долго объяснять! – крикнула она. – Ты в парке? Ты видишь воина?

До парка оставалось несколько сотен метров. Передвигаясь прыжками, Хидео едва успевал уворачиваться от идущих навстречу людей, прижатая к уху трубка норовила выскользнуть из вспотевших ладоней. Если бы он только мог остановиться, чтобы перевести дыхание, он бы обязательно послал Мичи к черту.

Но почему же он не сделал этого раньше?!

– У тебя что-то случилось? – крикнул Хидео из последних сил. – Ты в опасности?

– Не я! – голос вдруг ей изменил, и она затихла, словно отдалилась от микрофона. – Не я!

– А кто? Кто тогда?!

Своим диким, совершенно обезумевшим видом Хидео распугивал бредущих мимо людей. Кого-то он успел случайно задеть локтем, когда пролетал мимо, а кто-то едва не угодил в розовые кусты, отпрыгивая от Хидео, который все равно ничего этого не замечал.

Перед его глазами был только вход в парк, видневшийся в конце улицы. Если у него есть еще немного времени…

– Умоляю, Хидео, спаси ее! – всхлипнула Мичи. – Спаси ее, спаси, прошу!

– Да кого?! Кого спасти?

– Мою сестру! – крик перешел в тончайший, как острие ножа, визг. – Спаси мою сестру!

От неожиданности Хидео споткнулся и лишь в последнюю секунду успел переставить ноги так, чтобы не вспахать носом землю. Невообразимая тревога Мичи полностью – если это вообще возможно – передалась и Хидео. Теперь он не стремился задавать вопросы, чтобы что-то узнать; его полностью поглотила разъедающая нутро паника. Бешено озираясь, он высматривал ту самую статую Ямато Такэру, но никак не мог вспомнить, где же ее видел. Да и видел ли он ее вообще?!

В парке было пусто, все гуляющие уже разошлись. Это было странно хотя бы потому, что час был еще не слишком поздний, да и сам по себе парк всегда был наполнен разным контингентом людей: от развязных гуляк до приличных бизнесменов, которые любили подолгу выгуливать здесь своих собак или отдыхать в тени деревьев на лавочках.

Парк был не примечательный, как и все в Сага, но была в нем своя особая прелесть – несмотря на огромное количество посетителей, здесь всегда было тихо. Звуки просачивались сквозь древесную кору, теряя по пути громкость – тогда парк становился похожим на вакуум, в котором никто и никогда не сможет услышать чей-нибудь надрывный крик.

Воина Хидео заметил не сразу; и, хотя тот возвышался над деревьями на бронзовом постаменте, Хидео потребовалось некоторое время повертеть головой в поисках хоть какого-нибудь опознавательного знака. Теперь же, едва увидев буровато-серый меч, поднятый воином перпендикулярно груди, Хидео со всех ног бросился туда.

– Ты нашел ее? – спросила Мичи, от нервного напряжения глотая слова и коверкая их. – Она жива?!

– Я нашел Такэру! Не переживай, я найду твою сестру!

Но сам он не был в этом уверен. С того момента, как Мичи позвонила ему, а он ответил, прошло порядком более двадцати пяти минут – и если Хару все это время грозила какая-либо опасность, то теперь могло стать слишком поздно.

Не найдя дороги, ведущей непосредственно к статуе, Хидео бросился напрямик через засаженные фигурные кусты, выращенные вокруг статуи наподобие живого забора. Там, во влажно-взрыхленной земле, лицом вниз, лежало тело.

– Хару! – воскликнул Хидео, не осознавая, что говорит.

Умолкнувшая было Мичи на том конце провода вдруг встрепенулась.

– Нашел?! Она жива!

– Ты звонила в полицию? Скорую вызвала?

– Они ничем бы не помогли, – прошипела Мичи со странной, несвойственной ей ненавистью. – Убедись, что с ней все в порядке!

Она вдруг резко отключилась, а Хидео остался стоять, постепенно теряя самообладание от нахлынувшего страха и раздражения. Чокнутая, погнала его спасать свою сестру, и даже не позаботилась о полиции и скорой! И что он с ней теперь будет делать?

Он боролся с желанием разбить трубку о землю, и все же продолжал сжимать ее в руках, полным ужаса взглядом пожирая лежащую Хару. Она не стонала, не шевелилась, но со стороны не выглядела… мертвой. Лишь несколько ссадин, синяков и царапин окропляли ее худые предплечья и голые икры разноцветными пятнами.

Потом Хидео увидел кровь. Он подлетел к девушке, испуганный, дерганый, с замутненным от страха и нервов рассудком, почти машинально приставил пальцы к сонной артерии, не понимая, как нашел ее на чужом теле и как понял, что это то место, на которое нужно давить. Раньше ему не приходилось щупать пульс, и если он это делал, то только на себе – для забавы, для развлечения, чтобы убедиться, что он по-прежнему живой и настоящий, с бьющимся сердцем, с ровным незатрудненным дыханием и циркулирующей кровью. Не почувствовав пульсации, он испугался, мертвецки похолодел, уже представляя себе, как скажет Мичи, что не смог спасти ее сестру – из-за слепой случайности не смог! Он просто опоздал. Не успел.

Но вот, надавив пальцами чуть сильнее, Хидео почувствовал слабенький, едва ощутимый пульс – это уже лучше, чем ничего. Горячий телефон подпрыгнул в руках – Хидео его едва не выронил, пытаясь перехватить так, чтобы удобнее было звонить. Набрав номер скорой, Хидео дождался ответа и описал ситуацию. Поколебавшись несколько секунд, он все же решился позвонить в полицию.